Ва­ле­рий ТО­ДО­РОВ­СКИЙ: еще не рас­цвет, но уже рас­свет

Ле­он­тий БУК­ШТЕЙН

Фото автора

Ки­но­ре­жис­сер, сце­на­рист и про­дю­сер Ва­ле­рий То­до­ров­ский ра­бо­та­ет без па­уз и ос­та­но­вок уже мно­го лет. Его сце­на­рии, ре­жис­сер­ские ра­бо­ты и служ­ба на по­сту со­вет­ни­ка ге­не­раль­но­го ди­рек­то­ра по ки­но­про­из­вод­ст­ву те­ле­ка­на­ла «Рос­сия» ос­тав­ля­ют ма­ло вре­ме­ни на об­ще­ние с прес­сой. По­это­му не­уди­ви­тель­но, что наш кор­рес­пон­дент встре­тил­ся с ним глу­бо­кой но­чью на съе­моч­ной пло­щад­ке филь­ма «Бу­ги на кос­тях».

– Ва­ле­рий Пет­ро­вич, сна­ча­ла по­зволь­те по­здра­вить вас со свое­об­раз­ным юби­ле­ем: в этом го­ду ис­пол­ня­ет­ся 30 лет с той по­ры, как вы впер­вые сня­лись в ка­че­ст­ве ки­но­ак­те­ра. Это бы­ло в филь­ме «Стран­ная жен­щи­на». 
– Спа­си­бо, при­ят­но, при­ят­но! А я и не вспом­нил. 30 лет!
– Ка­ким для вас бы­ло то вре­мя?
– Сни­мал­ся, бу­ду­чи нор­маль­ным мо­с­ков­ским 14-лет­ним школь­ни­ком. И вел се­бя, как школь­ник. Я бла­го­да­рен это­му опы­ту и Юлию Яков­ле­ви­чу Рай­зма­ну за то, что он ме­ня взял сни­мать­ся в этом филь­ме. Бла­го­да­рен за то, что имен­но то­гда, на тех съем­ках, я ре­шил, что ни­ко­гда, ни­ко­гда не бу­ду ар­ти­стом. Я спас­ся от од­но­го из са­мых опас­ных со­блаз­нов, ко­то­рые су­ще­ст­ву­ют в на­шем ми­ре, и да­же не по­пы­тал­ся стать ак­те­ром. Чем сча­ст­лив не­ска­зан­но. 
Я до это­го ез­дил на съем­ки к от­цу, с дет­ст­ва си­дел на съе­моч­ной пло­щад­ке и ви­дел, как там все про­ис­хо­дит. А на сво­их съем­ках чув­ст­во­вал се­бя не­лов­ко, не­удоб­но. Но по­ло­жи­тель­ный мо­мент был в том, что де­воч­ки в мо­ем клас­се на­ча­ли от­но­сить­ся ко мне бла­го­склон­нее. В Мо­ск­ве раз­ве­си­ли афи­ши, на ко­то­рых я был на­ри­со­ван ря­дом с по­пу­ляр­ной Ири­ной Куп­чен­ко, а на Ки­ев­ском во­кза­ле ви­сел бан­нер ог­ром­но­го раз­ме­ра, и ко­гда я с де­вуш­кой са­дил­ся на трол­лей­бус 34-мар­шру­та, то, подъ­ез­жая к это­му бан­не­ру, не­бреж­но так по­во­ра­чи­вал го­ло­ву и вос­кли­цал: «О, смот­ри!» И мои шан­сы сра­зу вы­рас­та­ли не­имо­вер­но. Вот и весь опыт, ко­то­рый там был. 
– Но вы сде­ла­ли пра­виль­ные вы­во­ды, по­то­му что че­рез 15 лет у вас уже бы­ла пер­вая ре­жис­сер­ская пре­мье­ра – фильм «Ка­та­фалк» на «Мос­филь­ме». Че­рез год – еще фильм, «Лю­бовь», че­рез три го­да – фильм «Под­мос­ков­ные ве­че­ра», еще че­рез че­ты­ре го­да – «Стра­на глу­хих».
– Я по­сту­пал на ре­жис­сер­ский фа­куль­тет во ВГИК сра­зу по­сле шко­лы. Но ме­ня не при­ня­ли. И я по­шел на сце­нар­ный. По­про­бо­вал еще раз «в ре­жис­се­ры», по­сту­пал на Выс­шие ре­жис­сер­ские кур­сы – ме­ня опять не при­ня­ли. Я так и ос­тал­ся че­ло­ве­ком без ре­жис­сер­ско­го ди­пло­ма, что мне не ме­ша­ло и не ме­ша­ет ра­бо­тать в ки­но.
Но я упор­но ждал мо­мен­та, ко­гда смо­гу за­нять­ся этой про­фес­си­ей. А по­ка что пи­сал сце­на­рии, со­труд­ни­чал с раз­ны­ми ре­жис­се­ра­ми на Одес­ской и Риж­ской ки­но­сту­ди­ях. Для Дмит­рия Мес­хие­ва на­пи­сал не­сколь­ко сце­на­ри­ев. 
До­ж­дал­ся сво­его ча­са очень про­сто. По тем вре­ме­нам сни­мать фильм бы­ло нель­зя, ес­ли ты не име­ешь ди­пло­ма ре­жис­се­ра. Но на «Мос­филь­ме» су­ще­ст­во­ва­ла сту­дия «Де­бют», ко­то­рой я до сих пор не­ска­зан­но бла­го­да­рен. Ту­да мог прий­ти ре­аль­но лю­бой че­ло­век и пред­ло­жить ка­кие-то свои идеи, сце­на­рии, за­яв­ки. 
Я ак­тив­но со­труд­ни­чал со сту­ди­ей, на­пи­сал пол­то­ра де­сят­ка сце­на­ри­ев ко­рот­ко­мет­раж­ных филь­мов. И ко­гда в 1989 го­ду на­ча­лись ка­кие-то об­щие по­слаб­ле­ния во всех сфе­рах жиз­ни, мне по­зво­ни­ли из «Де­бю­та» и ска­за­ли: «Зна­ешь, те­перь в ви­де ис­клю­че­ния и в ка­че­ст­ве экс­пе­ри­мен­та мож­но за­пус­кать в про­из­вод­ст­во тех, ко­го мы счи­та­ем дос­той­ны­ми этой чес­ти. Ты бы хо­тел?» Я от­ве­тил: «Ко­неч­но!» Так поя­вил­ся фильм «Ка­та­фалк», за­яв­лен­ный как 20-ми­нут­ка, а вы­рос­ший в пол­но­мет­раж­ный фильм. 
В худ­со­ве­те «Де­бю­та» ра­бо­та­ли спе­циа­ли­сты, и ка­ж­дый из них опе­кал «сво­его» ре­жис­се­ра. Мне дос­тал­ся Ан­д­рей Пла­хов. Я сни­мал свой пер­вый фильм в Ял­те, и Пла­хов обя­зан был при­ле­теть ту­да и про­кон­тро­ли­ро­вать мои дей­ст­вия. Но по­го­да ока­за­лась не­лет­ная, он пол­су­ток про­си­дел в аэ­ро­пор­ту, вер­нул­ся до­мой и уви­дел мой фильм уже на про­смот­ре. 
– По ка­ко­му прин­ци­пу вы вы­би­рае­те се­бе сце­на­ри­стов? Су­дя по ва­шим вы­ска­зы­ва­ни­ям, сце­на­рист для вас не ме­нее до­рог, чем опе­ра­тор или ка­кой-ли­бо дру­гой член съе­моч­ной груп­пы.
– Сце­на­ри­стов не вы­би­ра­ют. В ка­кой-то мо­мент ты об­на­ру­жи­ва­ешь, что с этим че­ло­ве­ком те­бе ин­те­рес­но об­щать­ся и ра­бо­тать, те­бе ин­те­рес­но чи­тать то, что он пи­шет. Бы­ва­ет, что ин­те­рес­но чи­тать, но не­ин­те­рес­но об­щать­ся. Или на­обо­рот, ин­те­рес­но об­щать­ся, но не­ин­те­рес­но чи­тать. И ко­гда ты об­на­ру­жи­ва­ешь, что со сце­на­ри­стом те­бе ин­те­рес­но все сра­зу, то по­ни­ма­ешь, что это твой че­ло­век и его сце­на­рий то­же твой. Так на­чи­на­ет­ся твор­че­ское со­труд­ни­че­ст­во. По­доб­ные от­но­ше­ния ме­ня мно­го лет свя­зы­ва­ют с Юри­ем Ко­рот­ко­вым, с Ген­на­ди­ем Ост­ров­ским, сей­час – с Оле­гом Ма­ло­вич­ко. Все это лю­ди од­ной «груп­пы кро­ви» со мной, по­то­му что с ни­ми смот­ришь од­ни и те же филь­мы, нас вол­ну­ют од­ни и те же сю­же­ты, нам про­сто есть что де­лать вме­сте. Вот так оно и про­ис­хо­дит – твор­че­ское взаи­мо­по­ни­ма­ние.
– Вы ос­вои­ли в ки­но три про­фес­сии:– ки­но­ре­жис­се­ра, сце­на­ри­ста и про­дю­се­ра. Они вам рав­но ин­те­рес­ны?
– Я се­бя чув­ст­вую тем, кем яв­ля­юсь в дан­ный мо­мент. Уже поч­ти че­ты­ре ме­ся­ца я сни­маю фильм «Бу­ги на кос­тях». Ко­неч­но, я сей­час ки­но­ре­жис­сер и боль­ше ни­кто. Я сча­ст­лив, что в свое вре­мя не по­сту­пил на ре­жис­сер­ский, а по­сту­пил на сце­нар­ный. По­то­му что, как те­перь по­ни­маю, я там, на сце­нар­ном, че­му-то нау­чил­ся. Бо­юсь, что на ре­жис­сер­ском, осо­бен­но в юные го­ды, мож­но бы­ло ухит­рить­ся во­об­ще не сде­лать ни­че­го. А так я си­дел и упор­но пи­сал. И мне это по­мо­га­ет, ко­гда я ра­бо­таю со сце­на­ри­ем. Для ме­ня дра­ма­тур­гия име­ет очень боль­шое зна­че­ние. И мне ка­жет­ся, что я ее чув­ст­вую. Ес­ли воз­ни­ка­ет ощу­ще­ние про­ви­сов, про­ва­лов, то я не впа­даю в па­ни­ку. Обя­за­тель­но что-то при­ду­маю. И это важ­но. Я знаю мно­гих та­лант­ли­вых ре­жис­се­ров, ко­то­рые не ощу­ща­ют мо­мен­та, ко­гда в дра­ма­тур­гии по­яв­ля­ют­ся про­бле­мы. 
– В сво­их филь­мах вы по­сто­ян­но ка­сае­тесь те­мы стра­сти. Что она для вас?
– Что бы мы ни де­ла­ли в жиз­ни, так или ина­че это свя­за­но со стра­стью. Это наш мо­тор, он внут­ри нас. Но го­во­рить что-то спе­ци­аль­ное про страсть я не мо­гу, по­то­му что ни­че­го в том не по­ни­маю. Это те­ма для пси­хо­те­ра­пев­тов. В филь­мах я рас­ска­зы­ваю не про страсть, а про от­но­ше­ния лю­дей.
– Вер­нем­ся к ва­шим филь­мам. Сей­час вы сни­мае­те мю­зикл «Бу­ги на кос­тях». Кста­ти, чи­та­те­лям нуж­но по­яс­нить и на­пом­нить, что в 50-х го­дах «на кос­тях» на­зы­ва­ли за­пре­щен­ные за­пи­си мод­ной му­зы­ки, ко­то­рые не­ле­галь­но де­ла­лись на от­ра­бо­тан­ной рент­ге­нов­ской плен­ке, где хо­ро­шо про­смат­ри­ва­лись кос­ти. По­это­му за­пи­си так и на­зы­ва­лись – на кос­тях. Итак, ва­ши ге­рои в филь­ме «Бу­ги на кос­тях» про­тив всех или про­тив сис­те­мы?
– Они не то что­бы про­ти­во­сто­ят сис­те­ме, они про­ти­во­сто­ят той мас­се, ко­то­рая эту сис­те­му по­ро­ди­ла. Ко­ро­че го­во­ря, мой фильм не про дис­си­ден­тов или бор­цов. Он про лю­дей, ко­то­рые цвет­ные нос­ки хо­тят но­сить. Дру­гое де­ло, что в те вре­ме­на, но­сить цвет­ные нос­ки бы­ло рав­но­силь­но под­ви­гу. По­то­му что все зна­ли: но­сить нос­ки нуж­но чер­ные, си­ние или се­рые. По­это­му речь о лю­дях, ко­то­рые про­сто за­хо­те­ли стать дру­ги­ми: по-дру­го­му вы­гля­деть, по-дру­го­му раз­го­ва­ри­вать, слу­шать дру­гую му­зы­ку, тан­це­вать дру­гие тан­цы. 
Я очень хо­ро­шо пом­ню свое дет­ст­во, свою юность, где все это бы­ло, ко­неч­но, не в та­кой сте­пе­ни, как в 50-х го­дах, но я хо­ро­шо пом­ню, как в шко­ле нас стриг­ли, как нам объ­яс­ня­ли, ка­кие пес­ни нуж­но петь, как пла­стин­ку с лю­би­мой му­зы­кой при­хо­ди­лось «дос­та­вать», по­то­му что она не про­да­ва­лась. В не­сколь­ко иной эпо­хе, ко­гда мне бы­ло 15, 18, 20 лет, но я это про­жил – то, что пе­ре­жи­ва­ют ге­рои филь­ма «Бу­ги на кос­тях». Так что я знаю, о чем мы сни­ма­ем это ки­но.
– А оби­ды на сис­те­му у вас нет? За то, что не раз­ре­ша­ли все­го то­го, о чем вы сей­час го­во­ри­те?
– Не­до­воль­ст­ва и обид у ме­ня нет. У ме­ня есть ощу­ще­ние смер­тель­ной ску­ки, тос­ки, чув­ст­ва не­сво­бо­ды, свя­зан­ных с тем вре­ме­нем. И по­валь­ной лжи. Ужас! Ко­гда я это вспо­ми­наю, мне ста­но­вит­ся жал­ко се­бя и лю­дей, ко­то­рые так про­жи­ли жизнь. И еще боль­ше жаль тех лю­дей, что и сей­час жи­вут с вос­по­ми­на­ния­ми о той жиз­ни, в ко­то­рой им яко­бы бы­ло хо­ро­шо. Во­об­ще, лю­ди раз­ные, и жить они долж­ны по-раз­но­му. А нам объ­яс­ня­ли, что все мы оди­на­ко­вые, и ду­мать обя­за­ны оди­на­ко­во, и лю­бить оди­на­ко­во. Но фильм, ко­то­рый я сни­маю – это мю­зикл. И, как лю­бой мю­зикл, он не­по­ли­ти­че­ский. Это сказ­ка. Но сказ­ка о не­ко­ей эпо­хе, в ко­то­рой жи­вут мои ге­рои, пы­та­ют­ся быть «дру­ги­ми» – яр­ки­ми, жи­вы­ми, сво­бод­ны­ми. 
– От той, «дру­гой» стра­ны ведь уже ни­че­го не ос­та­лось…
– Со­вет­ский Со­юз те­перь – это ми­фи­че­ское го­су­дар­ст­во, срод­ни Ат­лан­ти­де. Мо­ло­дые лю­ди, при­хо­див­шие к нам на про­бы или на съем­ки, уже не зна­ют, что та­кое ком­со­мо­лец, что та­кое пио­нер, что та­кое КПСС. Они зна­ют брэнд «Ста­лин», но ес­ли их по­про­сить рас­ска­зать по­под­роб­нее, то ни­кто сде­лать это­го не в со­стоя­нии. Но для тех, кто жил то­гда, стра­ны как та­ко­вой то­же нет, ос­та­лись толь­ко лич­ные вос­по­ми­на­ния. В прин­ци­пе мы сни­ма­ем про стра­ну, о ко­то­рой уже ма­ло кто пом­нит, кро­ме ис­то­ри­ков и тех, кто спе­ци­аль­но ею ин­те­ре­су­ет­ся. Для масс это уже миф: в не­ко­то­ром цар­ст­ве, в не­ко­то­ром го­су­дар­ст­ве… К со­жа­ле­нию или к сча­стью, но это так. 
– В од­ном из ин­тер­вью вы ска­за­ли, что кар­ти­на бу­дет смеш­ной…
– На­де­юсь.
– Но как сни­мать смеш­но про на­ру­ше­ние прав че­ло­ве­ка?
– Как мы те­перь зна­ем, смеш­но мож­но сни­мать и про Хо­ло­кост, как это сде­лал Ро­бер­то Бе­ни­ни в филь­ме 1998 го­да «Жизнь пре­крас­на». За что по­лу­чил «Ос­ка­ра» в 1999 го­ду. 
Под «смеш­но», под­ра­зу­ме­ваю ин­то­на­цию филь­ма, я не го­во­рю, что это ко­ме­дия. На­ши ге­рои смеш­ные, ве­се­лые. Та­кие, ка­кие они бы­ли в свое вре­мя. Я на­де­юсь, что вот этот их драйв бу­дет в мо­ем филь­ме. Но там есть и дра­ма, и раз­оча­ро­ва­ния, есть не­со­сто­яв­шая­ся лю­бовь, кон­фликт с об­ще­ст­вом.
– Де­сять лет то­му на­зад вы сни­ма­ли «Стра­ну глу­хих». Из­ме­ни­лась ли стра­на с тех пор?
– 1997-й год был пред­кри­зис­ным го­дом ки­но. До ав­гу­стов­ско­го кри­зи­са 1998 го­да ки­но бур­ли­ло, ак­тив­но раз­ви­ва­лось. А за три-че­ты­ре го­да до то­го бы­ла про­сто ка­та­ст­ро­фа, филь­мы поч­ти что не сни­ма­лись. Я при­сут­ст­во­вал на це­ре­мо­нии вру­че­ния при­зов «Ни­ка» в 1994 го­ду, ко­гда Сер­гей Алек­сан­д­ро­вич Со­ловь­ев, то­гдаш­ний пер­вый сек­ре­тарь Сою­за ки­не­ма­то­гра­фи­стов Рос­сии, вы­шел и гром­ко ска­зал: «Хо­чу вам всем со­об­щить, что в Рос­сии боль­ше нет ки­не­ма­то­гра­фа и на сле­дую­щий год на “Ни­ку” вы­дви­гать бу­дет не­че­го, по­то­му что филь­мы сни­мать­ся не бу­дут. Да­вай­те по­про­ща­ем­ся с на­шей про­фес­си­ей и с на­шим ки­не­ма­то­гра­фом». 
К сча­стью, он не уга­дал. Но та­ким вот был 1994 год. А в 1997 го­ду ца­ри­ла ка­кая-то не­ес­те­ст­вен­ная ак­тив­ность, ко­то­рая опять-та­ки за­кон­чи­лась с де­фол­том. 
Се­го­дня же мы на­блю­да­ем бум ки­но­про­из­вод­ст­ва. Вот мы бе­се­ду­ем на съе­моч­ной пло­щад­ке в Алек­сан­д­ров­ском са­ду. Мы сю­да прие­ха­ли под ве­чер для ноч­ных съе­мок, и уже в на­шем при­сут­ст­вии от­сю­да эва­куи­ро­ва­лась пре­ды­ду­щая съе­моч­ная груп­па. И по­сле нас опять «за­ря­же­ны» съем­ки. Кон­вей­ер ра­бо­та­ет! Это нор­ма. Сни­ма­ет­ся ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во филь­мов – вер­ный при­знак то­го, что все ри­ну­лись в ки­но. Ко­неч­но, не все ком­па­нии вы­жи­вут, бу­дут по­те­ря­ны день­ги, и не­ма­лые. Но вы­жи­вут силь­ней­шие. Это еще не рас­цвет, но уже рас­свет. При­хо­дят но­вые сце­на­ри­сты, но­вые ки­но­опе­ра­то­ры. Им еще нет и 30. Это но­вое по­ко­ле­ние с но­вы­ми идея­ми, но­вы­ми уме­ния­ми. В этом я ви­жу мно­го по­ло­жи­тель­но­го и про­дук­тив­но­го. 
– Как по-ва­ше­му, смо­жет ли оте­че­ст­вен­ное ки­но вер­нуть се­бе ут­ра­чен­ные по­зи­ции на ме­ж­ду­на­род­ной аре­не?
– Нет! И с этой мыс­лью нуж­но сми­рить­ся. В ми­ре есть два ки­не­ма­то­гра­фа: свой, на­цио­наль­ный, и аме­ри­кан­ский. На­при­мер, в Бель­гии смот­рят свои филь­мы – про свою жизнь и про се­бя са­мих. И смот­рят аме­ри­кан­ские, по­то­му что это са­мый боль­шой, до­ро­гой, мас­тер­ский ки­не­ма­то­граф ми­ра. Что­бы взять и вый­ти на эту «по­ля­ну» ко­му-то еще, да­же про­цве­таю­ще­му фран­цуз­ско­му ки­но, на­до та-а-акое со­тво­рить! И им по­ка это­го сде­лать не уда­ет­ся. По­то­му я и не ви­жу при­чин, по ко­то­рым бы рус­ское ки­но ста­ло ин­те­рес­но гло­баль­но ко­му-то кро­ме рус­ских. Я не бе­ру во вни­ма­ние от­дель­но взя­тые фес­ти­валь­ные ус­пе­хи, ко­то­рые к на­шей гор­до­сти все-та­ки есть. Но это не про­кат, не ши­ро­кий ми­ро­вой про­кат. Так уж сло­жи­лось. Что­бы си­туа­цию из­ме­нить, нуж­ны де­сят­ки и де­сят­ки лет плюс мил­ли­ард­ные ин­ве­сти­ции, что­бы, на­при­мер, Ев­ге­ния Ми­ро­но­ва сде­лать звез­дой ки­но в Аме­ри­ке. 
И раз­го­во­ры о том, что на­ше со­вет­ское ки­но смот­ре­ли по все­му ми­ру, – это миф. Был наш вос­точ­ный блок, где ру­ко­во­ди­те­ли ре­ша­ли, ка­кие филь­мы их на­ро­дам мож­но и нуж­но смот­реть. Су­ще­ст­во­ва­ла так на­зы­вае­мая раз­на­ряд­ка, бес­кон­ку­рент­ная, ди­рек­тив­ная. Вот та­ким бы­ло то вре­мя, та «по­пу­ляр­ность» на­ше­го ки­но. Ис­чез­ли ди­рек­ти­вы, и с ни­ми ис­чез­ли «ус­пе­хи». Мир стал от­кры­тым, и вы­яс­ни­лось, что в нем, ока­зы­ва­ет­ся, до­ми­ни­ру­ет Гол­ли­вуд и его ди­ст­рибь­ю­то­ры. Хо­тя, от­ме­чу осо­бо, хо­ро­шее рос­сий­ское ки­но не толь­ко не ис­чез­ло, но и раз­ви­ва­ет­ся. Но оно хо­ро­шее для нас и ма­ло­ин­те­рес­ное для ши­ро­кой пуб­ли­ки «у них». В этом нет ни­че­го пло­хо­го.
– В но­яб­ре про­шло­го го­да вы пре­зен­то­ва­ли ки­но­ком­па­нию «Крас­ная стре­ла». Как она те­перь по­жи­ва­ет?
– Чув­ст­ву­ет она се­бя от­лич­но. Кро­ме то­го, что в ки­но­ин­ду­ст­рии сей­час сни­ма­ет­ся мно­го филь­мов, воз­ни­ка­ет мно­го но­вых имен, мне ка­жет­ся, фор­ми­ру­ет­ся еще и не­кая сис­те­ма брэн­дов. А мно­гие зри­те­ли идут и на брэн­ды в том чис­ле. Так бы­ло и есть с ки­но­сту­дия­ми Гол­ли­ву­да. То, что се­го­дня про­ис­хо­дит в рос­сий­ском ки­не­ма­то­гра­фе – это и есть про­цесс соз­да­ния та­ких брэн­дов. 
Ес­ли го­во­рить про «Крас­ную стре­лу», то мы хо­тим соз­дать ком­па­нию на­дол­го, ком­па­нию все­рь­ез, при­влечь в нее мак­си­маль­ное чис­ло та­лант­ли­вых лю­дей, са­мо­быт­ных, ком­мер­че­ски ус­пеш­ных. Мне бы хо­те­лось, что­бы лет че­рез де­сять это был брэнд и зри­тель, уви­дев его на афи­ше, по­ни­мал, что его вни­ма­нию пред­ла­га­ет­ся ка­че­ст­вен­ное, доб­рот­ное ки­но. Это не де­ла­ет­ся за два дня, два ме­ся­ца, два го­да. Но мы пы­та­ем­ся дви­гать­ся в дан­ном на­прав­ле­нии. В ком­па­нии сей­час на­хо­дят­ся в за­пус­ке та­лант­ли­вый Иван Вы­ры­па­ев с филь­мом «Ки­сло­род», го­то­вит­ся Ва­дим Шме­лев с но­вым про­ек­том, с Алек­се­ем Му­ра­до­вым идут пе­ре­го­во­ры. Есть си­ноп­си­сы, сце­на­рии, ко­то­ры­ми за­ни­ма­ет­ся Олег Ма­ло­вич­ко и ко­то­рые мы го­то­вим к за­пус­ку. Мы при­шли на­дол­го и все­рь­ез.
– Я по­смот­рел ста­ти­сти­ку: в Рос­сии 520 ки­но­те­ат­ров и 1 тыс. со­вре­мен­ных ки­но­за­лов, ва­ло­вой сбор – бо­лее 9 млрд руб. в год…
– Это хо­ро­шо, но еще ма­ло. Я то­же ин­те­ре­су­юсь ста­ти­сти­кой. Ко­ли­че­ст­во по­се­ще­ний в уи­кен­ды, то есть по суб­бо­там и вос­кре­сень­ям, за год воз­рос­ло в два раза! И я уве­рен, что рост про­дол­жит­ся. Но по той же ста­ти­сти­ке про­цен­тов 60–70 бу­дут все рав­но со­би­рать за­ру­беж­ные и, в ча­ст­но­сти, аме­ри­кан­ские филь­мы.
– Тот, кто смот­рит «не на­ше» ки­но, фор­ми­ру­ет­ся в не­сколь­ко иную лич­ность, чем ес­ли бы он смот­рел ча­ще свое, род­ное. Нет?
– Оте­че­ст­вен­ный ки­не­ма­то­граф нуж­но под­дер­жи­вать го­су­дар­ст­вен­ны­ми си­ла­ми. Гос­под­держ­ки по­ка что не хва­та­ет. Но есть и об­рат­ная сто­ро­на. Как толь­ко у го­су­дар­ст­ва поя­вит­ся свой ин­те­рес в ки­но, так мы тут же вер­нем­ся в те «пре­крас­ные» вре­ме­на, о ко­то­рых толь­ко что го­во­ри­ли: го­су­дар­ст­во за нас бу­дет ре­шать, ка­ких сце­на­ри­стов и ар­ти­стов брать, что смот­реть, и да­же с кем. А вот это­го очень бы не хо­те­лось. По­том воз­ник­нут те при­сно­па­мят­ные ре­дак­тор­ские со­ве­ты. Ко­гда я на­пи­сал сце­на­рий филь­ма «Лю­бовь» и при­нес его в од­но твор­че­ское объ­е­ди­не­ние, то мне ре­дак­тор­ша ска­за­ла: «Ва­ле­ра, возь­ми свой сце­на­рий и ни­ко­му его боль­ше не по­ка­зы­вай». Шел 1985 год. А тот фильм я снял в 1990 го­ду. 
– Вы упо­мя­ну­ли сис­те­му на­вя­зы­ва­ния ак­те­ров. Так бы­ло рань­ше. А те­перь? Есть тер­мин «ме­дий­ный ак­тер». Это на ва­ши пред­поч­те­ния как-то влия­ет?
– Сей­час есть про­бле­ма с от­ве­том на во­прос: яв­ля­ет­ся ли дан­ный ак­тер звез­дой ре­аль­ной? Или это ав­то­ри­тет и по­пу­ляр­ность ду­тые? Сто­ит ли он тех де­нег, ко­то­рые за­пра­ши­ва­ет? Во­прос по­ка что ос­та­ет­ся от­кры­тым, по­сколь­ку есть филь­мы без звезд, ко­то­рые да­ют боль­шие сбо­ры, а есть филь­мы со звез­да­ми, ко­то­рые не со­би­ра­ют сколь­ко-ни­будь зна­чи­тель­ных де­нег. Мне ка­жет­ся, что сей­час про­ис­хо­дит стре­ми­тель­ный пе­ре­смотр шаб­лон­ных под­хо­дов. В ки­но­те­ат­ры ведь хо­дят мо­ло­дые, а им бы­ст­ро на­дое­да­ют звез­ды преж­ние и нуж­ны свои, мо­ло­дые звез­ды. По­это­му про­дви­ну­тые про­дю­се­ры очень охот­но сни­ма­ют но­вые ли­ца, по­ни­мая, что они мо­гут по­нра­вить­ся бы­ст­рее, чем уже из­вест­ные по те­ле­се­риа­лам. 
Кро­ме то­го, ни­кто еще не при­вел ре­аль­ных цифр, сколь­ко зри­те­лей по­смот­рит кон­крет­ный фильм толь­ко из-за то­го, что там сни­мал­ся ак­тер N. Го­но­рар Дже­ка Ни­кол­со­на со­став­ля­ет 25 млн у. е., по­то­му что при­мер­но из­вест­но, что мно­же­ст­во зри­те­лей пой­дут имен­но на не­го, да­же не ин­те­ре­су­ясь, о чем фильм, где он за­нят, и кто там ре­жис­сер или сце­на­рист. У нас си­туа­ция дру­гая. Я не знаю, сколь­ко зри­те­лей при­ве­дет в ки­но­те­атр ар­тист Ча­дов толь­ко по­то­му, что он уча­ст­ву­ет в филь­ме. 
– А у Ни­кол­со­на бы­ли про­валь­ные филь­мы?
– Бы­ли, и не один. Ну и что? Аре­ал его по­клон­ни­ков слиш­ком ве­лик, что­бы за­ме­тить та­кие до­сад­ные слу­чай­но­сти. Есть и дру­гие ис­то­рии, по­доб­ные воз­вра­ще­нию на «боль­шой» эк­ран Тра­вол­ты, ко­гда Квен­тин Та­ран­ти­но его реа­ни­ми­ро­вал и он сно­ва стал звез­дой. А у нас долж­но прой­ти еще не­ма­ло вре­ме­ни, что­бы мы по­ня­ли, кто ре­аль­ная звез­да и мо­жет да­вать боль­шие сбо­ры.

         Жур­нал «БОСС» № 10 2007 г.