Copyright © Леонтий Ефимович Букштейн. | Design Kivi-press.com
На главную.

Экономика.

Бизнес.

Политика.

Понемногу обо всем.

Не для печати.

Видоискатель.

На главную.Экономика.Бизнес.Политика.Понемногу обо всем.Не для печати.Видоискатель.
leobuk.ru
Контакты: +7 (926) 245-1098; E-mail: leobukk@gmail.com

Ан­д­рей МА­КА­РЕ­ВИЧ: я не даю со­ве­тов и не слу­шаю их

 

Текст | Ле­он­тий Бук­штейн
Фо­то | Алек­сандр Да­ни­лю­шин

 

Ан­д­рей Ма­ка­ре­вич, соз­да­тель и бес­смен­ный ру­ко­во­ди­тель «Ма­ши­ны вре­ме­ни», и сам впол­не со­от­вет­ст­ву­ет это­му за­га­доч­но­му уст­рой­ст­ву: он пре­одо­ле­ва­ет де­ся­ти­ле­тие за де­ся­ти­ле­ти­ем и при этом не сни­жа­ет ни сво­ей мо­щи, ни тя­ги к но­во­му и ин­те­рес­но­му. Чем се­го­дня за­нят ле­ген­дар­ный му­зы­кант — об этом он рас­ска­зы­ва­ет на­ше­му кор­рес­пон­ден­ту.

— Ан­д­рей Ва­ди­мо­вич, я был на не­дав­нем ва­шем кон­цер­те в Олим­пий­ской де­рев­не и по­ра­зил­ся то­му, как пуб­ли­ка реа­ги­ру­ет на ва­ши пес­ни. Что вы ис­пы­ты­вае­те, ко­гда зал в ты­ся­чу че­ло­век строй­но и пра­виль­но по­ет це­лые ку­пле­ты, а вы толь­ко ино­гда ди­ри­жи­руе­те или за­дае­те ритм?

— Удо­воль­ст­вие ис­пы­ты­ваю. Ощу­ще­ние та­ко­го мощ­но­го энер­ге­ти­че­ско­го об­ме­на. И ощу­ще­ние то­го, что не зря мы всем этим за­ни­ма­ем­ся. Ко­гда нам ис­пол­ни­лось 25 лет, у нас на Крас­ной пло­ща­ди, по при­бли­зи­тель­ным под­сче­там, бы­ло от 150 до 200 тыс. че­ло­век. Это про­ис­хо­ди­ло 13 лет то­му на­зад. Ко­гда нам ис­пол­ни­лось 35, на­ро­ду бы­ло мень­ше, и, ду­маю, ис­клю­чи­тель­но из-за то­го, что в от­ли­чие от 25-ле­тия вход сде­ла­ли плат­ным. Нас про­сто обя­за­ли про­да­вать би­ле­ты для не­кое­го ре­гу­ли­ро­ва­ния со­ста­ва пуб­ли­ки. Но то­же со­бра­лось эдак ты­сяч 50.

— Вы мно­го лет ви­ди­те пуб­ли­ку со сце­ны. Ка­кая она? Ме­ня­ет­ся с го­да­ми?

— Ко­неч­но, она ме­ня­ет­ся. Мы это ви­дим, мы это ощу­ща­ем. И учи­ты­ва­ем, но не кар­ди­наль­но. Мы та­кие, ка­кие есть, и силь­но под­страи­вать­ся под но­вые вея­ния не ста­нем.

— Ну да, «не сто­ит про­ги­бать­ся под из­мен­чи­вый мир, пусть луч­ше он про­гнет­ся под нас»… Есть вы­ра­же­ние «пи­сать в стол». Это ко­гда пи­са­тель тво­рит, не же­лая знать мне­ние чи­таю­щей пуб­ли­ки. А у вас как?

— «Пи­сать в стол» для му­зы­каль­но­го кол­лек­ти­ва глу­по. Наш жанр обя­за­тель­но пре­ду­смат­ри­ва­ет кон­такт с те­ми, для ко­го мы это де­ла­ем. Му­зы­ка «в стол» не пи­шет­ся. Я во­об­ще не очень по­ни­маю, что та­кое «пи­са­ние в стол». Ес­ли ты по­ешь, но не зна­ешь за­чем, то воз­ни­ка­ет во­прос: ко­му по­ешь-то? Луч­ше си­ди до­ма и пой, за­чем вы­хо­дить на сце­ну? Я во­об­ще не ви­жу смыс­ла де­лать что-то, ес­ли это что-то ни­ко­му не нуж­но. Но мы ведь не пи­шем «под пуб­ли­ку», мы все-та­ки пи­шем «под се­бя».

— И при этом за­де­вае­те со­кро­вен­ные стру­ны у ты­сяч и ты­сяч ва­ших слу­ша­те­лей…

— А так по­лу­ча­ет­ся. Мы ни­че­го спе­ци­аль­но­го для это­го не де­ла­ем, уве­ряю вас. Ни­ко­гда в жиз­ни я не вы­чис­лял, что се­го­дня вол­ну­ет лю­дей. Я пи­сал и пи­шу про то, что вол­ну­ет ме­ня. А я та­кой же че­ло­век, как зри­те­ли в за­ле, я ды­шу с ни­ми од­ним воз­ду­хом, чи­таю те же га­зе­ты. Я один из них. По­это­му здесь все не очень слож­но.

— А на по­ста­мент, на ко­тур­ны не хо­чет­ся? Це­ни­те связь на уров­не обыч­но­го че­ло­ве­ка?

— Я ее, эту связь, по­ка не по­те­рял и, на­де­юсь, не по­те­ряю.

— Как вы со­хра­няе­те вот эту спо­соб­ность быть в кон­так­те со сво­ей пуб­ли­кой, по­ни­мать и чув­ст­во­вать ее?

— А как вы со­хра­няе­те спо­соб­ность хо­дить-го­во­рить? Это же все ес­те­ст­вен­но, как ды­шать. Я во­об­ще не ду­маю о том, как бы мне со­хра­нить кон­такт с пуб­ли­кой. Он есть, и все тут.

— Из че­го се­го­дня со­сто­ит ва­ша жизнь?

— Га­ст­ро­ли, кон­цер­ты, съем­ки, ре­пе­ти­ции, со­чи­не­ние пе­сен, по­иск де­нег на но­вый про­ект, пре­дос­тав­ле­ние вре­ме­ни для ин­тер­вью, хо­тя, че­ст­но вам ска­жу, де­лаю это с не­ким от­вра­ще­ни­ем.

— Спа­си­бо, что пре­одо­ле­ли его по от­но­ше­нию к жур­на­лу «БОСС»…

— По­жа­луй­ста. Это не кон­крет­но по от­но­ше­нию к жур­на­лу, а во­об­ще как к фор­ме тра­ты вре­ме­ни, ко­то­ро­го хро­ни­че­ски не хва­та­ет. Все, что пе­ре­чис­лил, де­лаю по­сто­ян­но. Ес­ли в шес­те­рен­ке вы­па­дет хо­тя бы один зуб­чик, раз­ла­дит­ся вся ма­ши­на.

— В этой кру­го­вер­ти вы как-то вы­де­ляе­те спе­ци­аль­ное вре­мя на твор­че­ст­во?

— Ни­как не вы­де­ляю. Все про­ис­хо­дит внут­ри, по­сто­ян­но и од­но­вре­мен­но с те­ку­щи­ми де­ла­ми. Ну пред­ставь­те, я го­во­рю вам или се­бе: «Из­ви­ни­те, я при­ос­та­нав­ли­ваю свою те­ку­щую ра­бо­ту, по­сколь­ку у ме­ня вре­мя тво­рить…» Смеш­но.

— В 2002 го­ду вы на­ча­ли про­ект с «Ор­ке­ст­ром кре­оль­ско­го тан­го». Чем это бы­ло вы­зва­но?

— Тем, что я все­гда лю­бил джаз, но ни­ко­гда не умел его иг­рать. Я обо­жал его слу­шать, и мне все­гда хо­те­лось рас­ши­рить му­зы­каль­ные рам­ки, в ко­то­рых су­ще­ст­ву­ет «Ма­ши­на вре­ме­ни». Но я по­ни­мал, что иг­рать джаз в «Ма­ши­не вре­ме­ни» не­воз­мож­но, по­сколь­ку здесь му­зы­кан­ты иг­ра­ют то, что они уме­ют, а джаз на­хо­дит­ся за рам­ка­ми их уме­ния.

Я ка­кое-то вре­мя ведь пел пес­ни про­сто под ги­та­ру, па­рал­лель­но за­ни­мал­ся рок-н-рол­лом с «Ма­ши­ной вре­ме­ни». По­том бар­дов­ская эс­те­ти­ка как-то под­на­дое­ла и ос­та­лась в про­шлом сто­ле­тии. А за­тем я встре­тил мо­ло­дых му­зы­кан­тов, о ко­то­рых хо­чу ска­зать осо­бо. Же­ня Бо­рец — аран­жи­ров­щик, ве­ли­ко­леп­ный джа­зо­вый пиа­нист из Ка­за­ни. Се­ре­жа Ост­ро­умов, по­жа­луй, луч­ший ба­ра­бан­щик в на­шей стра­не. Он из Аль­меть­ев­ска, Рес­пуб­ли­ка Та­тар­стан. Се­ре­жа Ху­тас — фан­та­сти­че­ский кон­тра­ба­сист, то­же из Ка­за­ни. Са­ша Ан­то­нов и Са­ша Бак­ха­ус иг­ра­ли в ор­ке­ст­ре «Па­по­рот­ник», Са­ша Дит­ков­ский — в груп­пе «Квар­тал». Вот и по­лу­чи­лась та­кая ко­ман­да. Они уме­ют иг­рать все! По­это­му я впер­вые не ог­ра­ни­чен в вы­бо­ре кра­сок. Мы со­бра­лись и ста­ли иг­рать му­зы­ку, и нам по­нра­ви­лось. За­ни­ма­ем­ся этим уже пять лет. В но­яб­ре едем в Лон­дон за­пи­сы­вать пла­стин­ку.

— На ту са­мую вто­рую сту­дию Abbey Road, где за­пи­сы­ва­лись The Beatles и где в про­шлом го­ду вы за­пи­са­ли свой но­вый аль­бом Time Machine?

— Да. По­то­му что, по­бы­вав там один раз, тя­нешь­ся ту­да сно­ва. И не толь­ко из-за ве­ли­ких имен, хо­тя есть и та­кая ма­гия: вы­ше — толь­ко не­бо. Из 100 ми­ро­вых, луч­ших аль­бо­мов поп-му­зы­ки 70 за­пи­са­ны на этой сту­дии. Это са­мое удоб­ное, са­мое при­спо­соб­лен­ное для та­кой ра­бо­ты ме­сто. Вклю­чая лю­дей, ко­то­рые там ра­бо­та­ют, и обо­ру­до­ва­ние, ко­то­рое там со­би­ра­ли все 75 лет су­ще­ст­во­ва­ния сту­дии. Один раз это по­про­бо­вав и по­лу­чив ре­зуль­тат, уже не хо­чет­ся в дру­гие мес­та.

— Вы ис­пы­та­ли кайф?

— Бе­ше­ный! Я ко­гда там ока­зал­ся, то дал се­бе сло­во, что прие­ду ту­да с «Ор­ке­ст­ром кре­оль­ско­го тан­го». А сло­во на­до дер­жать. На са­мом де­ле это бу­дет наш шес­той со­вме­ст­ный аль­бом.

— Они из дру­го­го по­ко­ле­ния?

— Они млад­ше ме­ня лет на 10—15.

— Ну, это не­мно­го.

— Дос­та­точ­но мно­го. Ес­ли вспом­нить, ка­ким озор­ным я был де­сять лет то­му на­зад… Но для ме­ня ни­ко­гда воз­раст не был барь­е­ром, барь­е­ром ста­но­ви­лись дру­гие, бо­лее важ­ные, ве­щи.

— Один бес­такт­ный во­прос о воз­рас­те. Вы его чув­ст­вуе­те? Как-то бо­ре­тесь со вре­ме­нем?

— Бо­роть­ся со вре­ме­нем бес­смыс­лен­но, глу­по и ам­би­ци­оз­но. Я про­сто за­ни­ма­юсь тем, что мне нра­вит­ся, вот и все. И, сла­ва бо­гу, ос­та­ет­ся до­воль­но мно­го то­го, что мне нра­вит­ся. Но кое в чем ко­ли­че­ст­во то­го, что нра­вит­ся, умень­ша­ет­ся. На­при­мер, я рань­ше мог смот­реть те­ле­ви­зор, а те­перь не мо­гу.

— Вре­ме­ни жал­ко?

— Нет. Ме­ня от не­го тош­нит. И де­ло не в том, что я тос­кую по «на­ше­му вре­ме­ни», от­нюдь нет. «На­ше вре­мя» бы­ло ху­же, чем се­го­дняш­нее, го­раз­до ху­же. Я да­же и не меч­тал, что уда­ст­ся по­жить и по­ра­бо­тать в та­кой об­ста­нов­ке, в ко­то­рой мы се­го­дня жи­вем. Я ду­мал, что «со­вок» бу­дет жить веч­но, во вся­ком слу­чае, доль­ше ме­ня. Так что нам страш­но по­вез­ло. Мне ка­жет­ся, что де­сять лет то­му на­зад те­ле­ви­де­ние бы­ло го­раз­до ин­те­рес­нее.

— А я ду­мал, что мы ра­но­ва­то ро­ди­лись. Вот бы лет на 20 по­поз­же — и бы­ло бы са­мое то.

— Нет, мы «за­це­пи­ли» очень хо­ро­шее вре­мя. Мы очень мно­гое уз­на­ли, мы про­шли ис­то­ри­че­ский от­ре­зок, ко­то­рый «нор­маль­ные» стра­ны про­хо­дят в те­че­ние по­лу­ве­ка или да­же ве­ка. У нас в стра­не бы­ло так все спрес­со­ва­но, на­чи­ная с 1986 го­да по­сле при­хо­да Ми­хаи­ла Сер­гее­ви­ча Гор­ба­че­ва и за­кан­чи­вая 2000 го­дом. Мы по­лу­чи­ли не­ве­ро­ят­ное ко­ли­че­ст­во ин­фор­ма­ции, раз­оча­ро­ва­ний, оча­ро­ва­ний… И это пре­крас­но!

— А что ос­та­лось от ва­ше­го пер­во­го, школь­но­го ан­самб­ля The Kids?

— Ни­че­го. Ни­че­го, кро­ме ка­кой-то жи­вот­ной, фи­зио­ло­ги­че­ской ра­до­сти от зву­ка элек­тро­ги­та­ры, вклю­чен­ной в хо­ро­ший уси­ли­тель. Я уве­рен до сих пор, что в этом зву­ке есть что-то ма­ги­че­ское, что за­став­ля­ет мо­ло­дых лю­дей схо­дить с ума.

— Ва­ши те­ле- и ра­дио­про­ек­ты «Смак», «Три ок­на», «Ма­ши­на мое­го вре­ме­ни»… Вы за­ни­ма­лись ими ак­тив­но, а сей­час, ка­жет­ся, не очень.

— По­че­му же? Я ими за­ни­ма­юсь, толь­ко не ве­ду их в кад­ре. Но ос­та­юсь пре­зи­ден­том те­ле­ком­па­нии «Наш взгляд» — той те­ле­ком­па­нии, ко­то­рая де­ла­ет эти про­грам­мы. Мы так­же сни­ма­ем до­ку­мен­таль­ное ки­но, и оно мне очень нра­вит­ся. Я уже мно­го раз го­во­рил, но по­вто­рю и сей­час: ес­ли бы мне при­шла в го­ло­ву идея про­грам­мы, ко­то­рая бы­ла бы оди­на­ко­во ин­те­рес­на ру­ко­во­дству те­ле­ви­де­ния, мне и ши­ро­ко­му кру­гу зри­те­лей, я бы с удо­воль­ст­ви­ем пред­ло­же­ние при­нял. А по­ка «вил­ка» разъ­ез­жа­ет­ся все ши­ре и ши­ре. Те­ле­ви­де­ние все боль­ше ста­но­вит­ся ин­ст­ру­мен­том для зом­би­ро­ва­ния, а это мне не­ин­те­рес­но.

— У вас бо­лее 15 вы­ста­вок гра­фи­ки, и все они име­ли ус­пех…

— Вре­ме­ни ма­ло, а то бы я боль­ше за­ни­мал­ся имен­но ею. Тем бо­лее что здесь, как и в му­зы­ке, нуж­но по­сто­ян­но дер­жать се­бя в фор­ме, ина­че ру­ку со­бьешь. Но тем не ме­нее я этим за­ни­ма­юсь, ис­пы­ты­ваю в этом по­треб­ность.

— Вы пи­ше­те кни­ги, их у вас то­же не­ма­ло, и боль­шин­ст­во из них на­шли сво­его бла­го­дар­но­го чи­та­те­ля…

— Сей­час по за­ка­зу из­да­тель­ст­ва «ЭКС­МО» пи­шу книж­ку под на­зва­ни­ем «Муж­ская ку­ли­на­рия». Это ни в ко­ем слу­чае не сбор­ник ре­цеп­тов, это бу­дет свое­об­раз­ное про­дол­же­ние «За­ни­ма­тель­ной нар­ко­ло­гии». Са­ма «За­ни­ма­тель­ная нар­ко­ло­гия» на­де­ла­ла мно­го шу­ма в кру­гах ос­ве­дом­лен­ной чи­таю­щей пуб­ли­ки.

— По­лу­чи­лась очень смеш­ная книж­ка. Впро­чем, на­пи­сать кни­гу про вы­пив­ку в пью­щей стра­не — это быть прак­ти­че­ски об­ре­чен­ным на ус­пех. Но, го­во­рят, вы да­ле­ко не все на­пит­ки при­вет­ст­вуе­те…

— От джи­на у ме­ня из­жо­га, конь­як я че­го-то раз­лю­бил. Пи­во я мо­гу вы­пить раз в ме­сяц.

— Вы ра­бо­тае­те в оди­ноч­ку или вам по­мо­га­ют ли­те­ра­то­ры — со­ав­то­ры?

— Все­гда сам-один. Хо­тел бы я уви­деть че­ло­ве­ка, ко­то­рый что-ли­бо за ме­ня на­пи­шет. Тут ин­тер­вью при­хо­дит­ся пра­вить по три раза.

— На­де­юсь, мы из­бе­жим та­кой уча­сти…

— А это мы еще по­смот­рим.

— Я чи­тал, что в юно­сти вы лю­би­ли фильм «По­след­ний дюйм». А знае­те, он и мне очень нра­вил­ся.

— Прав­да? Он про­из­вел на ме­ня силь­ное впе­чат­ле­ние. Сей­час это та­кое ми­лое рет­ро… Во­об­ще уди­ви­тель­но, как ре­жис­се­рам Тео­до­ру Вуль­фо­ви­чу и Ни­ки­те Ку­ри­хи­ну по­зво­ли­ли то­гда та­кое ки­но снять. Сце­на­рий был на­пи­сан по мо­ти­вам рас­ска­за Джейм­са Ол­д­рид­жа, в то­гдаш­ние вре­ме­на «чу­ж­до­го» нам пи­са­те­ля. Это бы­ло под­ра­жа­ние аме­ри­кан­ско­му ки­но, и там бы­ли ин­те­рес­ные под­вод­ные съем­ки.

— Я слы­шал, что вы не лю­би­те со­вре­мен­ную по­псу…

— Я не знаю, что та­кое по­пса, я про­сто не люб­лю плохую му­зы­ку.

— «Пло­хая» — это что для вас?

— Это та­кая, ко­то­рая ли­бо ос­тав­ля­ет ме­ня рав­но­душ­ным, ли­бо мне хо­чет­ся отой­ти от то­го мес­та, где она зву­чит.

— В ва­ших пес­нях иг­ра­ют роль и му­зы­ка, и сло­ва…

— Нель­зя пре­па­ри­ро­вать пес­ню на му­зы­ку и сло­ва. Это все рав­но что жи­вую со­бач­ку ре­зать на ле­вую и пра­вую по­ло­вин­ки. Вы «Битлз» слу­ша­ли, так вы же их не пе­ре­во­ди­ли? Мно­гие до сих пор не зна­ют слов их пе­сен. А уз н ? ют — мо­гут и раз­оча­ро­вать­ся. Но бы­ло в них не­что, что дер­жа­ло мил­лио­ны лю­дей в ра­до­ст­ном на­пря­же­нии. И сей­час еще дер­жит.

И я не умею пи­сать тек­сты, ко­то­рые толь­ко по­зво­ля­ют рит­ми­че­ски за­пол­нить му­зы­каль­ную фор­му. Я счи­таю, что ес­ли уж вна­ча­ле бы­ло сло­во, то че­ло­век, его про­из­но­ся­щий, вкла­ды­ва­ет в не­го ка­кой-то смысл. Ина­че это грех. Сло­во — для то­го, что­бы до­не­сти мыс­ли, чув­ст­ва, пе­ре­жи­ва­ния.

— При та­кой на­пря­жен­ной жиз­ни на ка­ком мес­те у вас се­мья?

— Я не рас­став­ляю по ран­жи­ру. Все на пер­вом мес­те, в том чис­ле и се­мья. Ес­ли что-то на вто­ром мес­те, зна­чит, от это­го мож­но от­ка­зать­ся.

— Что в ва­ших бли­жай­ших пла­нах?

— Сей­час идут ре­пе­ти­ции. По­том вся «Ма­ши­на вре­ме­ни» от­дох­нет, а я с друзь­я­ми по­еду на Ама­зон­ку. За­тем бу­дет не­сколь­ко га­ст­роль­ных по­ез­док. И так вплоть до но­яб­ря. В но­яб­ре мы едем в Лон­дон за­пи­сы­вать но­вый аль­бом. Де­ло очень от­вет­ст­вен­ное, ехать ту­да нуж­но, хо­ро­шо под­го­то­вив­шись. За во­семь дней мы долж­ны бу­дем за­пи­сать пла­стин­ку и све­сти. А мы хо­тим, что­бы в ней уча­ст­во­вал сим­фо­ни­че­ский ор­кестр, ду­хо­вая сек­ция. Нуж­но за­пи­сать 12 пе­сен.

— Боль­шая на­груз­ка. Как вы под­дер­жи­вае­те фи­зи­че­скую фор­му?

— Хо­жу в спорт­зал, но ре­же, чем сле­ду­ет. Ино­гда до­ма за­ни­ма­юсь.

— На ка­кие сред­ст­ва вы и ва­ша се­мья су­ще­ст­вуе­те? За­ни­мае­тесь биз­не­сом?

— Мне твор­че­ст­во — му­зы­ка, те­ле­ви­де­ние, пи­са­тель­ский труд — при­но­сит дос­та­точ­но средств, что­бы дос­той­но су­ще­ст­во­вать.

— Мно­гие хо­тят ид­ти в му­зы­ку, до­би­вать­ся из­вест­нос­ти и сла­вы. Что бы вы им по­со­ве­то­ва­ли?

— Я не даю со­ве­тов и не слу­шаю их. Нуж­но де­лать так, как ты сам счи­та­ешь не­об­хо­ди­мым.

— Вы ка­ж­дый раз по­сту­па­ли так, а не ина­че, и это бы­ло пра­виль­но.

— Вез­ло!

      Жур­нал «БОСС» № 9 2007 г.