Юрий ВА­СИЛЬ­ЕВ: я от­даю те­ат­ру все

Бе­се­ду вел Ле­он­тий Бук­штейн

Фото автора

Юрий Ва­силь­ев из­вес­тен как ак­тер Мо­с­ков­ско­го ака­де­ми­че­ско­го те­ат­ра Са­ти­ры, ре­жис­сер и пе­да­гог, ско­рый на подъ­ем га­ст­ро­лер и ду­ша лю­бо­го те­ат­раль­но­го и вне­те­ат­раль­но­го дей­ст­ва. А ко­гда 35 лет то­му на­зад он, уча­ст­ник но­во­си­бир­ской те­ат­раль­ной сту­дии «Спут­ник ТЮ­За», явил­ся в Мо­ск­ву, пе­ред ним стоя­ла не­при­ступ­ная и взы­ска­тель­ная сто­ли­ца. Но он не по­бо­ял­ся и не сму­тил­ся. При кон­кур­се 287 че­ло­век на ме­сто по­сту­пил в «Щу­ку», го­ды и го­ды бил­ся, что­бы по­ко­рить Мо­ск­ву. И по­ко­рил. Стал при­знан­ным те­ат­раль­ным пре­мье­ром, на­род­ным ар­ти­стом Рос­сии, ус­пеш­ным по­ста­нов­щи­ком спек­так­лей.

— Юрий Бо­ри­со­вич, вы пря­мо с ре­пе­ти­ции, и, су­дя по вре­ме­ни ожи­да­ния на­шей встре­чи, с не­про­стой.

— Да, это точ­но. Сей­час ре­пе­ти­ру­ем опе­ру «Ми­раж­ня», ко­то­рую у нас ста­вит Юрий Шер­линг, за­слу­жен­ный дея­тель ис­кусств РСФСР, док­тор ис­кус­ст­во­ве­де­ния и хо­ро­шо из­вест­ный в те­ат­раль­ном и му­зы­каль­ном ми­ре ре­жис­сер, ком­по­зи­тор и ба­лет­мей­стер.

— Юрий Шер­линг, вос­пи­тан­ник Юрия За­вад­ско­го, — это уже брэнд. Вам при­дет­ся по­ста­рать­ся на но­вом по­при­ще… Тем бо­лее что зав­зя­тые те­ат­ра­лы на­вер­ня­ка еще пом­нят его три­ум­фаль­ную по­ста­нов­ку опе­ры-мис­те­рии «Чер­ная уз­деч­ка для бе­лой ко­бы­ли­цы» поч­ти что три де­ся­ти­ле­тия то­му на­зад. Она то­гда по­на­де­ла­ла мно­го шу­ма… Бу­де­те петь?

— Бу­ду петь, бу­ду тан­це­вать, бу­ду иг­рать.

— Вспом­нил: Ма­рис Лие­па на­зы­вал вас луч­шим тан­цов­щи­ком сре­ди дра­ма­ти­че­ских ар­ти­стов. Итак, кто ваш ге­рой в бу­ду­щей по­ста­нов­ке?

— Ге­рой от­ри­ца­тель­ный, по­сколь­ку еще в мо­ло­до­сти юных маль­чи­ков я отыг­рал. За­тем был об­раз Лю­до­ви­ка XIV, по­том лорд Го­ринг в «Иде­аль­ном му­же» О. Уай­ль­да. А те­перь вот бу­ду иг­рать фак­ти­че­ски Ан­ти­хри­ста. По­ста­нов­ки та­ко­го мас­шта­ба у нас в те­ат­ре ни­ко­гда не бы­ло, при­гла­ше­ны про­фес­сио­наль­ные опер­ные пев­цы и со­лис­ты ба­ле­та. Как го­во­рит­ся, нуж­но со­от­вет­ст­во­вать, и мы сей­час учим­ся по-на­стоя­ще­му, гра­мот­но петь. Идут во­каль­ные и хо­рео­гра­фи­че­ские ре­пе­ти­ции. Суть либ­рет­то — рас­сказ о том, что де­ла­ет с людь­ми зо­ло­той те­лец, ко­гда зло при­хо­дит под ли­чи­ной свя­то­сти. Ра­бо­та идет не пер­вый ме­сяц, и я с удо­воль­ст­ви­ем по­сти­гаю за­мы­сел ав­то­ра — ре­жис­се­ра.

— Но вы же то­же не чу­рае­тесь соб­ст­вен­ных по­ста­но­вок, ста­ви­те спек­так­ли?

— Став­лю, став­лю. Сей­час — в те­ат­ре Ер­мо­ло­вой. Мне это ин­те­рес­но. Со сво­их спек­так­лей в те­ат­ре Са­ти­ры бе­гу ту­да, а от­ту­да — опять сю­да… Ин­те­рес­но!

— По ва­ше­му опы­ту чис­тый ин­те­рес мог бы уже и прой­ти…

— А не про­хо­дит! Сей­час в ГИ­ТИ­Се ве­ду курс, в про­шлом го­ду вы­пус­тил курс на фа­куль­те­те эс­т­ра­ды, за­оч­ное от­де­ле­ние. Во­об­ще пре­по­да­ва­ни­ем я за­ни­ма­юсь поч­ти 20 лет. Об­ще­ние с юны­ми да­ро­ва­ния­ми обо­га­ща­ет, не по­зво­ля­ет ото­рвать­ся от но­во­го по­ко­ле­ния.

— Да вам, по­хо­же, до ста­рос­ти еще да­ле­ко­ва­то.

— Так-то оно так, но в 2006 го­ду мы от­ме­ти­ли 30 лет вы­пус­ка на­ше­го кур­са в Щу­кин­ском учи­ли­ще. Сле­до­ва­тель­но, и мо­ей твор­че­ской дея­тель­но­сти столь­ко же лет.

Не так дав­но я стал чле­ном Мо­с­ков­ско­го Анг­лий­ско­го клу­ба. Ор­га­ни­зо­вал там до­маш­ний те­атр, и те­перь на Но­вый год уст­раи­ваю спек­так­ли со свои­ми кол­ле­га­ми по клу­бу. В ак­те­рах у ме­ня хо­дят и из­вест­ные по­ли­ти­ки, и пред­се­да­те­ли прав­ле­ний бан­ков, и де­пу­та­ты Гос­ду­мы. И как иг­ра­ют! Ви­ди­мо, в по­все­днев­ной жиз­ни у лю­дей по­ли­ти­ки и биз­не­са дос­та­точ­но сво­ей дра­ма­тур­гии и сво­их драм.

По­сто­ян­но вхо­жу в со­став жю­ри дет­ско­го те­ат­раль­но­го фес­ти­ва­ля Цен­траль­но­го ад­ми­ни­ст­ра­тив­но­го ок­ру­га Мо­ск­вы. Это мне то­же ин­те­рес­но. Я ко­гда-то дав­но прие­хал в Ар­тек на дет­ский ки­но­фес­ти­валь с филь­мом Алек­сан­д­ра Згу­ри­ди «Ли­за и Эли­за». И во вре­мя об­ще­ния с деть­ми с ужа­сом по­нял, что они со­вер­шен­но не зна­ют рос­сий­ских ар­ти­стов. За­пад­ных, аме­ри­кан­ских — по­жа­луй­ста, на­пе­ре­чет. А сво­их — нет. И я им ска­зал: «Ре­бят­ки, ви­ди­те, вон там си­дят на­ши ак­те­ры, ко­то­рые при­зна­ны ге­ни­аль­ны­ми, за­вое­вы­ва­ли Канн и Па­риж еще то­гда, ко­гда ва­ши ос­ка­ро­нос­ные лю­бим­цы под стол пеш­ком хо­ди­ли».

По­том у ме­ня с ни­ми был мас­тер-класс, за­тем про­смотр филь­ма и го­ло­со­ва­ние. А в жю­ри фес­ти­ва­ля вхо­ди­ли все 5 тыс. де­тей. Их бы­ло не под­ку­пить и не скло­нить на свою сто­ро­ну ни­чем. И они ме­ня при­зна­ли луч­шим ар­ти­стом, я по­лу­чил 87% го­ло­сов, а Швар­це­нег­гер — 10%. Мне вру­чи­ли брон­зо­вую бри­ган­ти­ну. По­сле че­го я им всем ска­зал: «Спа­си­бо ог­ром­ное, это мой Ос­кар».

Ве­ри­те, что по эмо­цио­наль­но­му ощу­ще­нию вы­ше то­го при­зна­ния я ни­че­го в сво­ей жиз­ни не по­лу­чал?

— Впол­не. Пе­ре­фра­зи­руя из­вест­ный по­сту­лат, мож­но ска­зать: чем боль­ше я уз­наю взрос­лых, тем боль­ше люб­лю де­тей.

— Вот-вот, точ­но! Де­тей и их пи­том­цев, жи­вот­ных. То­гда, в Ар­те­ке, я по­нял, что нуж­но спа­сать де­тей от не со­всем по­лез­но­го им ино­языч­но­го влия­ния. В том чис­ле и куль­тур­но­го. По­это­му, ко­гда ме­ня по­зва­ли в 56-ю мо­с­ков­скую шко­лу, я по­шел. Ди­рек­три­са ска­за­ла: «Я хо­чу, что­бы у нас был рос­сий­ский дет­ский те­атр». Я со­брал де­тей в ак­то­вом за­ле, по­го­во­рил с ни­ми. По­том при­гла­сил из на­ше­го те­ат­ра спе­циа­ли­ста по оформ­ле­нию, и мы сде­ла­ли за­на­вес. Я пред­ло­жил по­ста­вить «Снеж­ную ко­ро­ле­ву». При­вез из те­ат­ра кос­тю­мы и ре­к­ви­зит, ре­пе­ти­ро­ва­ли ис­то­во. Вся шко­ла стоя­ла бу­к­валь­но на ушах. При­шло вре­мя по­ка­зать сде­лан­ное. От­пе­ча­та­ли про­грам­мки и би­ле­ты — по руб­лю. Не­де­лю шли спек­так­ли. Сна­ча­ла был ус­пех, а по­сле то­го как ар­ти­сты рас­сла­би­лись, слу­чил­ся про­вал. Я их со­брал и объ­яс­нил, что хи­хи­кать на сце­не по хо­ду спек­так­ля — зна­чит не ува­жать зри­те­ля и он, зри­тель, это уже за­ме­тил. Ко­ро­че, все бы­ло как у взрос­лых.

По­том мы ста­ви­ли фраг­мен­ты «Го­ря от ума», кол­лаж из сти­хов и ска­зок А.С. Пуш­ки­на. А од­на де­воч­ка да­же на­пи­са­ла не­что вро­де пье­сы о школь­ной жиз­ни. Вско­ре я по­нял, что деть­ми ни­кто не за­ни­ма­ет­ся, ро­ди­те­ли от них от­ку­пи­лись хо­ро­шей шко­лой с ох­ран­ни­ка­ми и дос­тав­кой ут­ром на ино­мар­ках. И это все. Вот по­че­му в те­атр ко мне на­бе­жа­ли де­тиш­ки с пер­во­го по один­на­дца­тый класс: им бы­ло важ­но, что ими здесь за­ни­ма­ют­ся. Они иг­ра­ли та­кие ге­ни­аль­ные этю­ды, ко­то­рые в те­ат­раль­ном учи­ли­ще не ка­ж­дый сту­дент вы­да­ет. Ро­ди­те­ли по­ра­жа­лись пе­ре­ме­нам в сво­их де­тях. Кста­ти, зда­ние этой шко­лы к 2008 го­ду бу­дет ре­кон­ст­руи­ро­ва­но, и в про­ек­те пре­ду­смот­рен на­стоя­щий те­атр на 400 мест с гри­мер­ка­ми, ку­ли­са­ми, те­ат­раль­ным све­том и всем, что ему по­ло­же­но иметь. Го­во­рят, это и моя за­слу­га.

— Вы за та­кую ра­бо­ту по­лу­чи­ли зва­ние «От­лич­ник об­ще­го об­ра­зо­ва­ния», ко­то­рое по раз­на­ряд­ке при­сваи­ва­ет­ся од­но на ты­ся­чу прак­ти­кую­щих школь­ных учи­те­лей. Это за «чу­жих» де­тей. А ва­ше соб­ст­вен­ное ди­те? Сын Алек­сандр ведь учил­ся в юри­ди­че­ском ву­зе?

— Учил­ся, учил­ся ста­ра­тель­но. За­кон­чил, при­нес нам с ма­мой ди­плом. Вот, го­во­рит, как вы и хо­те­ли, я стал ди­пло­ми­ро­ван­ным юри­стом. А те­перь я иду учить­ся даль­ше на му­зы­кан­та.

Сей­час окан­чи­ва­ет му­зы­каль­ный кол­ледж и ра­бо­та­ет в джа­зо­вом кол­лек­ти­ве. Ге­ны, ни­ку­да не де­нешь­ся. У ме­ня был тот же путь, че­рез му­зы­ку.

— Ну, ваш путь не на­зо­вешь лу­че­зар­ным и празд­нич­ным. Про­би­ва­лись, как го­во­рит­ся, сво­им умом и свои­ми спо­соб­но­стя­ми.

— А чем же еще? Те­ат­раль­ный мир, по край­ней ме­ре в те го­ды, был су­ров: не мо­жешь, не уме­ешь, не хо­чешь — в сто­ро­ну. Та­лан­тов в те­ат­ре все­гда хва­та­ло, и кон­ку­рен­ция, еще до то­го, как о ней за­го­во­ри­ли в биз­не­се, у нас в ис­кус­ст­ве бы­ла ис­по­кон ве­ку. И у ме­ня слу­ча­лось вся­кое, хо­тя мэтр те­ат­ра Са­ти­ры, его мно­го­лет­ний ру­ко­во­ди­тель Ва­лен­тин Плу­чек ко мне по­че­му-то бла­го­во­лил и вско­ре по­сле мое­го по­яв­ле­ния в те­ат­ре ввел в шесть клю­че­вых ро­лей сра­зу. Дос­та­лось мне и то­гда, и ко­гда Ан­д­рея Алек­сан­д­ро­ви­ча Ми­ро­но­ва не ста­ло: мне пред­ло­жи­ли все ро­ли Ми­ро­но­ва, но я сыг­рал толь­ко од­ну и то че­рез де­сять лет — Мэк­ки-Но­жа в мю­зик­ле Кур­та Вей­ля «Трех­гро­шо­вая опе­ра» по пье­се Б. Брех­та.

— Труд­ное это де­ло — су­ще­ст­во­вать на фо­не та­лант­ли­вых пред­ше­ст­вен­ни­ков.

— И ка­ких! Менг­лет, Ми­ро­нов, Па­па­нов, Ми­шу­лин… Но я ста­рал­ся. Те­перь же поя­ви­лись труд­но­сти дру­го­го ро­да. При­хо­дит­ся жить и ра­бо­тать в со­вер­шен­но иных, чем у пред­ше­ст­вен­ни­ков, ус­ло­ви­ях. Я имею в ви­ду ма­те­ри­аль­ную сто­ро­ну де­ла. Хо­тя и сей­час не мо­гу бро­сить те­атр, как это де­ла­ют, увы, мно­гие. Мо­ло­дые ак­те­ры прак­ти­че­ски все пе­ре­шли на ра­зо­вые став­ки, на от­дель­ные ро­ли. И их бе­рут без раз­го­во­ров. А ме­ня три го­да ис­пы­ты­ва­ли, пре­ж­де чем взя­ли в труп­пу. Это по­чи­та­лось за сча­стье: все­го-то три го­да! То­гда ведь как бы­ло за­ве­де­но: по­про­буй за­ик­нись о ка­ких-то съем­ках на те­ле­ви­де­нии или в ки­но, что вы! Ва­лен­тин Плу­чек на хо­да­тай­ст­вах по по­во­ду уча­стия в съем­ках и Ми­ро­но­ва, и Па­па­но­ва, и всех дру­гих не­из­мен­но пи­сал: «В сво­бод­ное от ос­нов­ной ра­бо­ты вре­мя». А ко­гда оно бы­ло, сво­бод­ное, ес­ли в ме­сяц до трех де­сят­ков спек­так­лей при­хо­ди­лось иг­рать? По­мощ­ни­ки из­вест­ных те­ле- и ки­но­ре­жис­се­ров вы­страи­ва­лись в оче­редь за име­ни­ты­ми ак­те­ра­ми те­ат­ра Са­ти­ры. Сей­час же мо­ло­дые го­во­рят: что мне в те­ат­ре на 3 тыс. руб. де­лать?

— И у вас та­кая зар­пла­та?!

— Ну, я на­чи­нал с еще мень­ших сумм. Но и те­перь они до­воль­но скром­ны для на­род­но­го ар­ти­ста Рос­сии. У мас­ти­тых ве­те­ра­нов пен­сия вы­ше. По­это­му я не мо­гу от­ка­зы­вать­ся от съе­мок в те­ле­се­риа­лах, от ве­де­ния ве­че­ров, от за­ру­беж­ных га­ст­ро­лей. Вот не­дав­но у ме­ня бы­ло че­ты­ре съе­моч­ных дня. Один день ска­зал две фра­зы, дру­гой день — еще три фра­зы, и так все че­ты­ре дня. И по­лу­чил поч­ти что свою го­до­вую зар­пла­ту. Ка­ко­во? А у мо­ло­дых ак­те­ров в се­риа­лах став­ки еще боль­ше. Ко­гда ме­ня в пер­вый раз спро­си­ли: «Сколь­ко вы стои­те?» — я по­перх­нул­ся от рас­те­рян­но­сти. На са­мом де­ле, сколь­ко я стою? А у мо­ло­дых уже свои ди­рек­то­ра, про­дю­се­ры и аген­ты, они зна­ют став­ки на всех те­ле- и ки­но­сту­ди­ях. Биз­нес на подъ­е­ме!

Бу­дут они ува­жать те­атр? Ох, со­мне­ва­юсь я…

— А как же спон­со­ры?

— Тон­кий во­прос. Ес­ли бу­дет по­вод по­пиа­рить­ся — все­гда по­жа­луй­ста. А про­сто так под­дер­жать те­атр, куль­ту­ру — ка­кой толк маг­на­там? И в по­ли­ти­ке те­атр не ис­поль­зу­ешь, и на вы­бо­ры с ним не дви­нешь. Так что ос­та­ем­ся в рас­че­те на соб­ст­вен­ные си­лы в ос­нов­ном. Хо­тя, ко­неч­но, бы­ва­ют пре­крас­ные ис­клю­че­ния.

— Ка­ко­ва ма­те­ри­аль­ная ба­за на­род­но­го ар­ти­ста?

— Да­ча у ме­ня лет­няя. Ма­ши­на, «Ни­ва», поя­ви­лась де­сять лет на­зад, но сам я ее не во­жу, же­на и сын здесь за­прав­ля­ют. В по­за­прош­лом го­ду взял в кре­дит ко­рей­скую «КИА Спор­тЭйдж».

Ну нет у ме­ня бзи­ка по по­во­ду шмо­ток, за­го­род­ных зам­ков, зо­ло­тых ча­сов ве­сом в пол­ки­ло, от­ды­ха не­пре­мен­но на Ка­на­рах и квар­ти­ры ве­ли­чи­ной с аэ­ро­дром. Я не хан­жа, кра­си­вые ве­щи люб­лю. Но при этом мне важ­нее кра­си­во одеть же­ну и что­бы у сы­на все бы­ло из не­об­хо­ди­мо­го.

— А вот, кста­ти, о же­не. Есть ин­фор­ма­ция, что вы все 28 лет сча­ст­ли­вы в бра­ке, при­чем с од­ной и той же жен­щи­ной. Что, как ут­вер­жда­ют, не­ха­рак­тер­но для энер­гич­но­го, строй­но­го, де­ло­во­го муж­чи­ны с от­мен­ным чув­ст­вом юмо­ра и без вред­ных при­вы­чек…

— Все ис­тин­ная прав­да. И да­же, пред­ставь­те, на­счет сча­стья то­же. Как пе­ре­хва­тил я свою же­ну во вре­мя мо­их и ее га­ст­ро­лей в Крас­но­яр­ске, так и жи­ву-по­жи­ваю — с чув­ст­вом, с тол­ком и с ра­до­стью. Она у нас в до­ме пол­ная хо­зяй­ка, от нее чер­паю свой эн­ту­зи­азм и ра­дость жиз­ни. А что, вас это удив­ля­ет?

— Ме­ня — нет. А вот те­ат­раль­ных и око­ло­те­ат­раль­ных ту­сов­щи­ков — да.

— Ну, та­ким лю­дям нуж­но же чем-то вре­мя и язык за­нять. Же­на про­шла со мной все труд­ные го­ды, де­ли­ла и ра­до­сти, и про­бле­мы. Да мы и при­лич­ной квар­ти­рой со­всем не­дав­но об­за­ве­лись. Прав­да, еще пять лет не мог­ли в нее въе­хать, по­то­му что на ре­монт не бы­ло дос­та­точ­ных средств. В сто­ли­це ре­монт — это ка­та­ст­ро­фа. Вот, толь­ко не­дав­но за­кон­чи­ли строи­тель­но-мон­таж­ные ра­бо­ты, въе­ха­ли. А я все рав­но до­во­лен: у ме­ня за­ме­ча­тель­ная же­на, от­лич­ный сын, и мы лю­бим друг дру­га.

Нам, ме­ж­ду про­чим, дру­зья и по­клон­ни­ки по­да­ри­ли на мой день ро­ж­де­ния эн­ную и впол­не круг­лую сум­му, на ко­то­рую мы об­ста­ви­лись. А то бы­ли бы, счи­тай, го­лые сте­ны.

— Это вам про­сто по­вез­ло.

— Ес­ли ска­жу «то­му ве­зет, кто сам се­бя ве­зет», так вы ре­ши­те, что я слиш­ком хо­ро­шо о се­бе ду­маю.

— Нет, от­че­го же. Вы ведь, что на­зы­ва­ет­ся, па­ше­те за дво­их. Зна­чит, и жить долж­ны в дос­той­ных ус­ло­ви­ях. Не­смот­ря на из­ме­не­ния в об­ще­ст­вен­ном строе и фи­нан­со­вых об­стоя­тель­ст­вах.

— Без это­го не мо­гу. Имею в ви­ду без на­груз­ки, без ра­бо­ты, без те­ат­ра.

— Да, вер­нем­ся к те­ат­ру. О ва­ших ро­лях в спек­так­лях «Бо­си­ком по пар­ку», «Трех­гро­шо­вая опе­ра», «Мо­ло­дость Лю­до­ви­ка», «Мас­тер и Мар­га­ри­та» ска­за­но и на­пи­са­но не­ма­ло ком­пли­мен­тар­но­го. Но я хо­тел бы по­го­во­рить сей­час о ва­ших «Сек­ре­тар­шах», где вы и ав­тор, и ак­тер, и ре­жис­сер. Я смот­рел их че­ты­ре раза и вся­кий раз от­кры­вал для се­бя ка­кие-то но­вые фраг­мен­ты, ми­зан­сце­ны. Да­же за­ви­до­вал: пье­са без еди­но­го сло­ва, а спек­такль по­ня­тен прак­ти­че­ски ка­ж­до­му. Как поя­ви­лась идея та­ко­го дей­ст­ва?

— А она не поя­ви­лась. Идею я под­смот­рел в Гер­ма­нии. Соб­ст­вен­но, от не­мец­ко­го ва­ри­ан­та ос­та­лась толь­ко ли­ния с сек­ре­тар­ша­ми и их ма­шин­ка­ми на сце­не. В про­грам­мке не за­ме­ти­ли над­пись: «Опус 2»? Ав­тор­ские пра­ва со­блю­даю.

Все со­дер­жа­ние, му­зы­каль­ная пар­ти­ту­ра, взаи­мо­от­но­ше­ния дей­ст­вую­щих лиц — мои, вы­стра­дан­ные на да­че. Я хо­тел, что­бы му­зы­каль­ные но­ме­ра ад­ре­со­ва­лись раз­ным воз­рас­тным груп­пам зри­те­лей в за­ле. От­то­го в чис­ле дей­ст­вую­щих лиц и со­всем юные де­воч­ки, и зре­лые да­мы, и ста­руш­ка. И зал «про­сек» это! Ка­ж­дый вслу­ши­ва­ет­ся в ме­ло­дии сво­его по­ко­ле­ния. Под­черк­ну — не в фо­но­грам­мы, а в жи­вое пе­ние с на­стоя­щим класс­ным ор­ке­ст­ром под управ­ле­ни­ем мое­го дру­га, ком­по­зи­то­ра Ан­д­рея Се­ме­но­ва, ко­то­ро­го спра­вед­ли­во на­зы­ва­ют «Мис­тер де­сять ты­сяч вольт».

Пять лет ан­шла­га — это наш фир­мен­ный ре­корд.

— Там ва­ша по­сто­ян­ная и пре­крас­ная парт­нер­ша Але­на Яков­ле­ва про­сто «ко­ро­ле­виш­на», как го­во­ри­ла моя ба­буш­ка.

— Мы вме­сте на сце­не мно­го лет. По­ни­ма­ем и под­дер­жи­ва­ем друг дру­га во всем. Нас в пе­ре­су­дах же­ни­ли-пе­ре­же­ни­ли сто раз, но че­го нет, то­го нет. На­вер­ное, от за­вис­ти сплет­ни­ча­ют. Ра­бо­тать с та­кой ак­три­сой — удо­воль­ст­вие и ра­дость.

— Го­во­рят, со­вре­мен­но­му рос­сий­ско­му те­ат­ру пред­ла­га­ют ре­фор­мы…

— Та­кие, ка­кие пред­ла­га­ют, не нуж­ны. По­то­му что то­гда не ста­нет рос­сий­ско­го те­ат­ра в его клас­си­че­ском по­ни­ма­нии — те­атр-дом, те­атр-со­об­ще­ст­во. За­пад­ная ан­тре­при­за ни­че­го это­го не под­ра­зу­ме­ва­ет. Там ак­те­ры со­бра­лись в куч­ку, от­ра­бо­та­ли и разъ­е­ха­лись. Да те­атр как та­ко­вой им и не ну­жен. Мы же дру­гие, у нас те­атр не ме­сто по­хо­хо­тать в от­ве­ден­ное вре­мя. Мы, ак­те­ры, тут об­ща­ем­ся, жи­вем, здесь вся на­ша жизнь про­хо­дит, а не от сих до сих. Рос­сий­ский те­атр как яв­ле­ние уни­ка­лен, ни­че­го по­доб­но­го в ми­ре боль­ше нет. В те­ат­ре Са­ти­ры на­ши да­мы из тех­ни­че­ско­го пер­со­на­ла зна­ют все о ка­ж­дом из нас. При­чем дос­то­вер­но, без спле­тен. И зна­ют, что о ком и ко­му го­во­рить мож­но, а что ни в ко­ем слу­чае нель­зя. Я всех в мо­ем те­ат­ре люб­лю — от те­ти-би­ле­тер­ши до кол­лег по це­ху. А без это­го что та­кое те­атр? Зда­ние с на­чин­кой для ра­бо­ты, и все. Бр-р-р!

— А нет ли та­ко­го, как бы это по­точ­нее ска­зать, том­но­го удов­ле­тво­ре­ния сде­лан­ным и по­зы­вов про­сто па­рить над вер­ши­на­ми, взи­рая от­ту­да на мир­скую суе­ту су­ет?

— Нет, вот это­го нет. Я еще не пре­вра­тил­ся в му­мию, мне по-преж­не­му все ин­те­рес­но в этой жиз­ни. Я по­лу­чаю ра­дость от то­го, что де­лаю сам, соб­ст­вен­ны­ми си­ла­ми. Се­го­дняш­не­го мое­го по­ло­же­ния в те­ат­ре я до­бил­ся сво­им тру­дом. Я мо­гу от­кры­то го­во­рить все, что ду­маю, и на ху­до­же­ст­вен­ном со­ве­те, и са­мо­му Алек­сан­д­ру Ана­толь­е­ви­чу Шир­винд­ту.

— Он вос­при­ни­ма­ет ва­ши цен­ные мыс­ли?

— По-мо­ему, да. Во вся­ком слу­чае, реа­ги­ру­ет по­зи­тив­но. Я мо­гу де­лать то и столь­ко, что и сколь­ко мне ка­жет­ся по си­лам. Это пре­крас­ное чув­ст­во, ко­гда ты сво­бо­ден в вы­бо­ре сво­их за­ня­тий.

— Вы все еще, спус­тя три де­ся­ти­ле­тия, иде­те на ра­бо­ту с же­ла­ни­ем?

— Все, что я мог и умел, я от­дал те­ат­ру. А он по­да­рил мне луч­шую жизнь в ис­кус­ст­ве. Ни те­атр мне, ни я те­ат­ру те­перь ни­че­го не долж­ны. Мы с ним кви­ты. Но я по-преж­не­му от­даю те­ат­ру все.

— Ка­кая-то не­лов­кая фи­наль­ная фра­за по­лу­ча­ет­ся…

— Э-э-э нет, ни­ка­ко­го фи­на­ла. Кро­ме про­ме­жу­точ­но­го, вви­ду круг­лых дат. Я ра­бо­тал и бу­ду ра­бо­тать здесь. Я люб­лю свой те­атр, люб­лю его лю­дей. А уж ка­кие мас­те­ра про­шли по мо­ей жиз­ни — это­го не пе­ре­дать сло­ва­ми. 11 лет я жил бок о бок с ге­ния­ми те­ат­ра, сво­им при­ме­ром они вос­пи­та­ли ме­ня. О та­кой жиз­ни я и меч­тать не мог на за­ре сво­ей твор­че­ской карь­е­ры. И это в мо­ей жиз­ни слу­чи­лось.

          Жур­нал «БОСС»

          №1 2007 г.